Живого приняли и мать спасли. Потом две сиделки и Егорыч, босой на левую ногу, освободившись наконец от ненавистной истлевшей подмётки, перенесли родильницу в больницу на носилках.
Когда она, уже утихшая и бледная, лежала, укрытая простынями, когда младенец поместился в люльке рядом и всё пришло в порядок, я спросил у неё:
— Ты что же это, мать, лучшего места не нашла рожать, как на мосту? Почему же на лошади не приехала?
Она ответила:
— Свёкор лошади не дал. Пять верст, говорит, всего, дойдёшь. Баба ты здоровая. Нечего лошадь зря гонять…
— Дурак твой свёкор и свинья, — отозвался я.
— Ах, до чего тёмный народ, — жалостливо добавила Пелагея Ивановна, а потом чего-то хихикнула.
(с) Булгаков "Записки юного врача"