Меня не тронут чужие слёзы. Меня истерикой не проймёшь. Для сантиментов отнюдь не создан и для сочувствия нехорош. Другого надо бы Тане принца, на белоснежном лихом коне, но поздно — дева рыдает, злится, слезами мочит жилетку мне… Я обреченно припоминаю слова, навязшие, как гудрон: не плачь, Танюша, не плачь, родная, — ещё не время для похорон; не тонет сроду в воде резина, а также доски и пенопласт… ну если только возьмёшь грузило, прицепишь якорь, прибьёшь балласт. Конечно, суша мячу роднее: законы тверди пружинят шаг. Но он же, прыткий, расстался с нею. Неосторожность? Пусть будет так… В какой-то мере мы все такие — бесцельно скачем туда-сюда и замечаем, когда под килем на восемь футов уже вода...
Затихла Таня, и я спокоен. Мы ждем бестрепетно часа Икс. Конец нестрашен — смотри, какой он:
как детский мячик,
упавший в Стикс.
© Beatle