Случилось это в Кузбассе в 197** году. Ещё молодым специалистом определили его в бригаду к прожжёному опытному шахтёру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысёнышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке. После такой усиленной заботы на хорошем питании крысёнок окреп, вырос и превратился в большого упитанного крыса по имени Ерёма. Он прижился в бригаде, имел собственный паёк, любил сало и свежий хлеб, и по часам обедал со всей бригадой.
Работали они на старой, ещё довоенной шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана, штольня почти на всём протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъёмника. Некоторых горняков раздавило как мух, остальные успели отскочить вглубь штольни.
читать дальшеПришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на 6 человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтёров, надо не меньше месяца, в лучшем случае ( не забывайте, 70-е годы, из всей спасательной техники — экскаватор и лопаты с отбойниками ).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма. Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в строну завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину, и машет. И так раза три. "Зовёт, что ли" — предположил один из горняков. Делать-то нечего — и пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, больше не переворачивался, залез в завал и исчез в щели. Шахтёры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат чтобы протиснуться самому габаритному.
Протиснулись. Метров через пять смотрят : взрывом искорёжило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встанешь, но на четвереньках можно. Крыс дождался, пока последний шахтёр не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтёров на четвереньках — за ним. Проползли некоторое время и упёрлись в стену.
"Эх, Ерёма, в тупик завёл" — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтёров посоветовал переименовать его в Сусанина.
"Давай назад" — приказал Митрич, еле развернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нём, задними лапами упирается. Митрич орёт от боли, но Ерёма его не отпускает. "А ведь он нам говорит, долбить надо" — догадался один из горняков, подполз к тупику и стал долбить его своим молотком. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и прилёг рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом, и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили и сколько метров прошли, никто не помнит. Когда сели аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины — без эмоций, на автомате.
Поэтому когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, не обрадовался.
Когда их, потрёпанных, истощённых, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили 60 метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая ещё два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по-новой.
А Ерёму Митрич забрал домой и до самой своей крысиной смерти он жил в индивидуальном доме и жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на всё самое свежее.
Похоронили Ерёму в сделанном специально по такому случаю шахтёров из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью "Ерёме от 25 человек" ( именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасённой шестёрки горняков ).
Этот камень стоит там до сих пор.