25.01.2017 в 22:41

Пишет  Тихие радости зла:

@темы: картинки, музчинки, красиво

---

...В магазине попросила брызнуть мне на запястье духами "Сад после дождя". Вместо ожидаемых мокрых цветов и влажных листьев уловила какой-то столярный запах, крайне далекий от дождей и палисадников. Девушка-консультант посмотрела на флакон и ойкнула. "Простите, – говорит, – я вам случайно нанесла другой парфюм. "Опилки".
Я начала смеяться. Не то чтобы я везде искала символизм... (эту фразу следует выбить на моём гербе). Опилки вместо дождя. Разумеется.
– Можем перекрыть, – виновато говорит девушка. – Все наши духи сочетаются друг с другом. Давайте я вам сверху "Садом" побрызгаю.
В итоге ожидаемо получился "Сад, спиленный после дождя". Пах невыплаченной ипотекой.

(с)eilin-o-connor

@темы: копилка историй

---

22.01.2017 в 17:45

Пишет  opheliozz:

Запятые, точки с запятой, вопросительные знаки настолько нам привычны, что может показаться, будто они существовали в письменной речи всегда.
Однако древние тексты представляли собой просто непрерывный поток букв, уложенных в строки без каких-либо правил переноса, различия регистра, пробелов, пунктуации, делений на абзацы, предложения.

В III веке до Рождества Христова в эллинистическом египетском городе Александрии жил библиотекарь по имени Аристофан, который решил, что с него хватит. Он был главным хранителем знаменитой библиотеки города, вмещавшей тысячи свитков, на чтение которых уходила бездна времени и сил.
Греки тогда писали свои тексты таким образом, что буквы сливались одна с другой, между ними не было знаков препинания и промежутков. Не существовало и различий между прописными и заглавными буквами. Читателю самому приходилось продираться через это безжалостное нагромождение буквенных знаков, чтобы уразуметь, где заканчивается одно слово или предложение и начинается другое.
Аристофан предложил использовать три вида знаков: точку посреди строки (·), снизу (.) и наверху (·), которые он назвал их запятой («comma»), двоеточием («colon») и периодом («periodos»). Правда, по сути это были скорее не знаки препинания, а комментарии к текстам — они подсказывали читателям, какой длины паузы нужно оставлять между словами и предложениями.

Христианские авторы начали использовать знаки препинания примерно в VI веке, чтобы расставлять в текстах акценты, помогавшие избежать двусмысленностей и недопонимания читателей. Еще позднее, уже в VII веке, Исидор Севильский, впоследствии канонизированный католической церковью, возвращается к системе Аристофана. При этом старые знаки он наделяет новыми дополнительными смыслами. Нижняя точка (.) теперь обозначает не только паузу между словами, но и получает грамматические функции первой в истории запятой, в то время как верхняя точка (·) обозначает конец предложения.
Вскоре после этого, в VIII веке, появляются и пробелы между словами. Их вводят ирландские и шотландские монахи, уставшие вычленять отдельные слова из бесконечной вереницы плохо знакомых латинских букв.
Совершенно новую систему пунктуации в XII веке предложил итальянский писатель Бонкомпаньо да Синья. В ней было всего два знака: слэш (/) для обозначения пауз и тире (—) для завершения предложения.

Весьма интересна история происхождения восклицательного и вопросительного знаков. Первый произошёл от латинского восклицания "Io", выражавшего радость или изумление, которое сначала писалось в конце предложения, как обычное междометие, затем обе буквы стали для компактности писаться одна над другой, пока не слились в один символ - "!". Аналогично и происхождение второго от латинского слова "Quaestio" - "вопрос", которое, сокращённое до "Qo", ставилось в конце вопросительных предложений, а затем так же слилось в один символ - "?".

@темы: интересности

---

денежная энергия - это хорошо...

Возьми свой талисман, пусть он хранится в твоем журнале на Счастье, Любовь и Удачу!

@темы: ну надо же куда-то записать, развлекательно

---

14.07.2016 в 13:00

Пишет  Aguinore:

Кайрос
У древних греков было два слова для времени:
1. хронос — касается хронологической последовательности или времени прошедшего и все пожирающего (имеет количественный характер);
2. кайрос — неуловимый миг удачи, который всегда наступает неожиданно, и поэтому им очень трудно воспользоваться (имеет качественный характер).

Кайрос — древнегреческий бог счастливого мгновения. Кайрос обращает внимание человека на тот благоприятный момент, когда нужно действовать, чтобы достичь успеха.

вики

@темы: интересности

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

для хорошего настроения ))

02.01.2017 в 10:44

Пишет  Тихие радости зла:

@темы: картинки, любимое, музчинки, красиво

---

16.01.2017 в 15:21

Пишет  opheliozz:

если вы думаете, что Исландия вся такая бессмысленная и беспощадная, то вы правильно думаете.
дальше всё (с):
Исландские сказки — самые бессмысленные и беспощадные, что мне когда-либо встречались. В них, в отличие от сказок других народов, не всегда рассказывается о борьбе добра и зла, а если даже рассказывается, то часто побеждает зло, а в большом количестве исландских сказок главный герой и вовсе умирает в конце. Исландские сказки — это скорее истории об интересных событиях, которые происходили в прошлом и передавались в виде устных рассказов из поколения в поколение.

Исландская сказка «Глубоки проливы Исландии»
Рассказывают, что однажды некая великанша решила перейти вброд из Норвегии в Исландию. Конечно, её предупредили, что на пути туда будут глубокие места, но она сказала другой великанше, своей соседке, которая хотела отговорить её от путешествия:
— Глубоки проливы Исландии, однако их можно перейти вброд.
Всё же она слышала, что посреди моря есть такое глубокое место, что там промокла бы даже её макушка. После этого великанша пустилась в путь и пришла к этой впадине, которая пугала её больше всего. Тогда она собралась поймать корабль, который проплывал там, и держаться за него над проливом. Но великанша упустила корабль и одновременно споткнулась, погрузилась в воду и утонула. Её тело выбросило на берег в Ройдасанде, и оно было такое огромное, что всадник на лошади не мог достать плетью до сгиба её колена, когда она лежала на берегу, мёртвая и неподвижная.

Исландская сказка «Модольв с Горы Модольва»
Гора Модольва — так называется одна вершина у Озёрной Расселины, в горах по соседству. Там есть пещера, вход в которую сейчас завален.
В этой пещере в давние времена жил некий тролль, которого звали Модольв, и эта гора носит его имя. Он околдовал одну женщину из тех мест. Они начали жить вместе и очень полюбили друг друга. Женщина понесла, но плод был так велик, что она не смогла разрешиться и умерла от родов.
Ночью Модольв перенёс её тело к церкви на Лозняковом Болоте — гроб был искусно сделан; одним утром, когда люди поднялись, он стоял перед дверями церкви, и рядом лежали медное кольцо и палочка с рунами, которая рассказывала, что случилось — и дал церкви это кольцо в плату за погребение.
Тело было похоронено у церкви Лознякового Болота, и с тех пор это кольцо там в двери церкви. А о Модольве рассказывают, что он вернулся в свою пещеру и умер там от горя.

@темы: скандинавия, интересности, так вот ты какой, северный олень, сказки и мифы

---

обожаю эту женщину ))

+2

☊ Iron Maiden - The Number of the Beast ♩ ♪ ♫

@темы: картинки, любимое, шерлок

---

All roads lead back to Baker Street

+4

@темы: картинки, любимое, шерлок

---

тренд этого года - русские хакеры

Сорвать выборы в США - 500 рублей.
Взломать Пентагон - 1000 рублей.
Слить серию Шерлока - бесценно.

@темы: шерлок, юмор, ну надо же куда-то записать, актуально

---

15.01.2017 в 08:21

Пишет  Сжиженная благодать:

Все проблемы уйдут, когда мы перестанем пытаться всем и всеми управлять.

...и пошлём их всех нахрен. Правда, такого уровня дзен можно достичь, только если ты монах-отшельник и живёшь в каких-нибудь Гималаях без родственников, соседей, коллег и даже кошки. Ну а пока — взаимодействие двух (или более) сторон предполагает хоть какие-то, но изменения одной, двух (или более) сторон. Это я как математик утверждаю ))
Поэтому мне в данном случае ближе цитата несравненной Фаины Георгиевны (Раневской, если кто не в курсе):
"Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь".

@темы: я сегодня мизантроп, цитаты, мои заметки

---

Эш vs труба ))

+2

@темы: картинки, юмор, ashy slashy

---

из серии "ябкупил"

18.08.2016 в 17:44

Пишет  Долобене:

Идея.

Сделать часы с кукушкой - гирьки, маятник, все честь по чести. Сами часы выполнены в виде человеческого торса. Каждый час в груди раскрывается дыра, и оттуда на манер кукушки выпрыгивает и кукует маленький злой зубастый Чужой!

@темы: что за...

---

Ёлкич

I

Ёлка, ёлка, не сердись.
Ёлкич, ёлкич, не бранись,
Мне постели не топчи,
Сядь на ёлку и молчи.

Вера Алексеевна прислушалась. В скучной темноте зимнего рассвета из детской доносилось тихое пение, — кто-то тоненьким голоском тянул песенку со странными словами. На лице Веры Алексеевны выразилась озабоченность. Она тихо подошла к дверям детской. Пение замолкло на минуту. Потом тоненький голос опять затянул, отчетливо выговаривая тихие и странные слова и придавая им трогательное и жалобное выражение:

Мама ёлку принесла.
Ёлка ёлкичу мила.
Ёлка выросла в лесу.
Ёлкич с шишкой на носу.

Вера Алексеевна, сохраняя на лице все то же озабоченное выражение, осторожно потянула к себе дверь детской. Старший мальчик, Дима, еще спал, приткнувшись носом к подушке и мерно дыша открытым ртом. Младший, Сима, худенький, черноволосый и черноглазый мальчик, сидел на постели, охватив колени руками, смотрел горящими в темноте глазами в темный угол, покачивался и напевал. Вера Алексеевна позвала тихонько, чтобы не испугать его:
— Симочка.
Сима не услышал. Продолжал свою песенку, и звуки ее казались все более хрупкими и печальными.

Ёлкич миленький, лесной!
Уходил бы ты домой.
Ёлку ты уж не спасешь,
С нами сам ты пропадешь.

Вера Алексеевна подошла к постели мальчика. Нарочно стучала каблучками своих туфель. Сима повернул к ней лицо.
— Симочка, что ты поешь спозаранку? Дай Диме спать.
Дима проснулся. Пухлый, румяный, лежал на спине и сердито смотрел на мать.
Сима сказал печальным и хрупким голосом:
— Ёлкич-то, вот бедненький! Каково ему теперь! Ёлку срубили, — где он теперь жить будет? Пустят ли его на другую ёлку? И как он туда доберется? Мама, как он теперь будет?
— Что ты говоришь, Симочка? — недовольным голосом заговорила мама. — Какой еще ёлкич тебе приснился? И как можно петь в постели! Всех разбудил.
Дима, который вставая всегда бывал груб, сказал хриплым и сердитым голосом:
— Пришла! Кому мешает. Усмирение с помощью родительских шлепков.
— Дима, не груби, — строго сказала мама. — Шлепков пока еще никому не было, ты их не хочешь ли?
— Попробуй, — все так же сердито отвечал Дима, — я ведь и зареветь могу.
Мама спокойно сказала:
— Ну, миленький, меня ревом не испугаешь.
Подошла к Диме, сняла с него одеяло, приподняла Диму за плечи, наклонилась к нему, и шепнула:
— Разговори Симу, — ему опять что-то снится нескладное.
Дима был польщен. Сразу стал очень любезен. Поцеловал обе мамины руки. Поздравил с праздником. Шепнул:
— Трудно. Теперь он все будет рассказывать.
Тоненький голосок за ними опять затянул свою нескончаемую песенку.

Ёлкич в ёлке мирно жил,
Ёлкич ёлку сторожил.
Злой приехал мужичок,
Ёлку в город уволок.

Мама вздрогнула, и короткое время стояла, как испуганная. Потом решительно подошла к Симе. Взяла его за плечо. Сказала решительно и строго:
— Симочка, не дури. Какой ёлкич? Что за вздор!
— А он, ёлкич, такой маленький, — заговорил тоненьким и возбужденным голоском Сима, — маленький, маленький, с новорожденный пальчик.
И весь зелененький, и смолкой от него пахнет, а сам он такой шершавенький. И брови зелененькие. И все ходит, и все ворчит: «Разве моя ёлка для вас выросла? Она сама для себя выросла!»
— Это, Сима, тебе приснилось, — сказала мама. — Проснулся, так нечего в постели сидеть, — одевайся проворно. Дима, одеваться! И не дурить. Смотрите вы оба у меня.
И мама ушла из детской спальни. Она знала, что надо бы остаться сколько-нибудь еще с мальчиками, — но ей было так некогда. Эти праздники в городе, — их положительно не видишь, вздохнуть некогда. Столько разных выездов и приемов, положительно, какая-то неприятная праздничная повинность. И так много расходов, и так много домашних хлопот, суетни, неурядиц, неудовольствий, — с мужем, с детьми, с прислугою. Право, быть хозяйкою дома при современном строе жизни становится уже очень тяжело. Видно, и нам скоро придется ступить на ту же дорогу, по которой идут хозяйки в Северной Америке.
Такими соображениями утешая или, вернее, расстраивая себя, мама пошла в столовую, где уже ее ждали. И проходя мимо больших зеркал в гостиной, она с удовольствием, как всегда, кинула быстрый взгляд на отраженное в зеркалах прекрасное, еще такое молодое лицо и на стройную фигуру в домашнем, совершенно простом, но очень изящном, и, что самое важное, очень идущем к лицу наряде.

II

А мальчики, оставшись одни, немедля заговорили о бедном ёлкиче, который так тоскует о своей загубленной ёлке и не может утешиться.
Маленький, зелененький, шершавенький, с зелеными бровями и зелеными ресницами, он все ходит по комнатам, и ходит, и ворчит. Никто его не видит, кроме маленького Симочки.
И ходит, и ворчит, и жалуется, и наводит тоску на Симу.
Ворчит:
— Разве она для вас в лесу выросла? Разве вы сделали ее? Зачем вы ее зарубили?
Сима оправдывается:
— Милый ёлкич, да ведь нам зато как весело-то было! Ты подумай только, как свечки зажгли на ёлочке, вот-то весело стало! Разве ты этого не понимаешь? Ведь ты же сам видел, — свечки на ёлочке, и золотой дождь, и блестки, — так все и горит, и блестит, и переливается. Еще мне-то что, я ведь не первую ёлку справляю, — а вот самые маленькие, и еще вот швейцаровы дети, — ведь им это какой праздник! Что же ты сердишься так, милый ёлкич?
И с тоскою прислушивался к тому, что ему ответит ёлкич. И уже заранее знал, что ёлкич не поверит его словам, что нельзя никакими словами утешить ёлкича, у которого зарубили его родную ёлку.
— Она у меня одна была, — ворчит ёлкич.
И ноет, и скулит тоненьким голоском. И только Сима слышит его.
— Какую власть взяли! — ворчит ёлкич. — Взяли мою ёлку, привезли, веселитесь. Если вам нужно вокруг ёлки плясать, ехали бы в лес сами. В лесу хорошо. А то срубили, погубили.
Ноет, скулит.

III

Сима наконец приступил к своему старшему брату, студенту.
— Кира, ёлкич-то все тоскует. Он, ёлкич-то, все ходит, и на домашних сердито смотрит, и все скулит таким тоненьким голоском. Какой он бедный!
— Результат чтения фантастических произведений, — проворчал студент.
— Нет, Кира, ты скажи, вот он жалуется, что ёлка не для нас выросла, а вот ее для нас срубили. Как же это так? Ведь она, и в самом деле, — для себя? И каждый для себя. А то ведь этак каждого придут и возьмут, и сделают, что хотят.
Студент выслушал хмуро. Сказал:
— Ёлка — дерево. Ее можно срубить. А вот относительно нас с тобою, тут, действительно, дело обстоит неладно. Человек есть автономная личность, не правда ли?
Сима утвердительно кивнул головою. Кира продолжал:
— Ну, и вот, приходят агенты власти, и берут тебя, и ведут, куда ты не хочешь, и заставляют делать то, что несвойственно твоей натуре. Ты говоришь: я для себя вырос, тебе отвечают: нет, брат, шалишь, ты вырос церкви и отечеству всему на пользу, а раз на пользу, так мы тебя и используем. Так-то, брат, в общем хозяйстве все на пользу идет, ничто даром не пропадает.
— Это очень нехорошо, — убежденно сказал Сима.
— Хорошего, действительно, мало, — согласился студент, — но уж таков социальный строй. Служи другим, коли хочешь, чтобы тебе служили.
— Тогда я не хочу, — печально сказал Сима, — если надо заставлять и мучить, тогда я не хочу.
— Ну, брат, об этом нас с тобой не спросят, — сказал студент.
Затянулся папиросой. Видно было, что ему очень приятно курить и чувствовать себя дома на положении взрослого. Покровительственно посмотрел на Симу. Похлопал его по плечу. Сказал:
— Ты — забавный мальчуган. Все фантазируешь. Пожалуй, вырастешь, так поэтом будешь.
Сима помолчал, вздохнул и сказал, краснея и потупясь:
— Ёлкича жалко. Как он теперь будет?

IV

Сима проснулся ночью. Услышал опять, как ёлкич ходит, скулит тоненьким голоском и ворчит. И домашние шепчутся с ним, стараются его утешить.
Тоненький голосок из угла говорит:
— Мы тебя не гоним. Будь с нами. У нас хорошо. Светики перебегают. Пылиночки кружатся. Очень хорошо.
— Насмотрелся я, — ворчит ёлкич. — Мне здесь у вас не нравится. Хозяева у вас нехорошо живут.
— Нам нет никакого дела до хозяев, — отвечает домашний. — Мы сами по себе, они сами по себе, — мы им не мешаем, они на нас не обращают внимания. Только Сима за нами иногда смотрит, да это не беда, — он еще маленький, и он так и не вырастет, — он к нам уйдет. Он для нас почти что свой, — а до других нет дела.
— Нет, — ворчит ёлкич, — не нравится, да и не нравится мне у вас. Что хотите, а не нравится. Кровью тут у вас пахнет, а я этого запаха не люблю.
— А у вас в лесу разве ничем таким не пахнет? — с досадою и насмешкою спрашивает домашний.
Но ёлкич не отвечает и ворчит себе свое:
— И не нравится, и не нравится. Рубят, бьют, а для чего, и сами не знают.
Сима приподнялся на локте и тихонько, чтобы не разбудить Димы, шепнул:
— Миленький ёлкич, почему же тебе у нас не нравится? Мы все — добрые.
Стало очень тихо. Домашние молчали и чутко ждали, что ответит ёлкич. Помолчал ёлкич. Сказал сердито:
— Иди завтра на улицу, — сам увидишь.
Домашние засмеялись, зашушукались. Симе стало тоскливо.
— Что же я увижу? — спросил он. — Милый ёлкич, ты иди со мною и покажи.
— Покажу, покажу, — ответил ёлкич.
Пискливый голос его казался злым и угрожающим, но Сима не боялся этого: он знал, что ёлкич тоскует по своей ёлке и не может утешиться и потому такой сердитый.
— Покажу, — повторял ёлкич, — будешь доволен мною.
Домашние тихонько шушукались и смеялись тоненькими, шелестинными голосками, и не понять было Симе, добрые они или злые, смеются ли они от злости или от милой веселости. Жутко было Симе, и, чтобы подбодриться, он опять шепотом спросил ёлкича:
— Милый ёлкич, когда же ты мне покажешь? Утром? Правда? Когда мы пойдем гулять с фрейлейн Эмилиею? Да?
— Да, да, — ворчал ёлкич. — Утром, так утром.
И шелестинные расстилались по всем углам смешки и шепотки.
И опять спросил Сима:
— Милый ёлкич, ты ведь маленький, как же ты с нами пойдешь? Фрейлейн Эмилия как зашагает, так только поспевай. Она говорит: моцион надо делать весело. Так как же ты?
— Ничего, — сердитым голосом сказал ёлкич, — уж я от вас не отстану. Я к тебе в карман сяду.
Шелестинные шушукались, смеялись голосочки во всех уголочках. И под шелестинный смех заснул Сима.

V

Утром мальчики, как всегда, пошли гулять с фрейлейн Эмилиею. Но неспокойно и страшно было на улицах. Шли толпы. Слышались злые слова. И вдруг раздались вдали резкие звуки рожка.
Старший Симочкин брат пробежал мимо.
— Фрейлейн, — крикнул он на ходу, — ведите детей домой.
Но уже фрейлейн и сама ухватила обоих мальчиков за руки и бросилась бежать в переулок, дальше от толпы, от веселого рожка.
— Ёлкич, ёлкич, — кричал Сима, — что же ты мне покажешь?
— Беги за братом, — быстро шептал ёлкич, — брось немку, беги за братом. Его сейчас убьют солдаты.
Сима громко закричал и рванулся от фрейлейн Эмилии.
— Сима, Сима, ради Бога, куда вы? — кричала испуганная фрейлейн, пытаясь поймать Симу.
Но Сима убежал в толпу. Скрылся за народом. Фрейлейн растерянно металась, не зная, что делать. Дима плакал. Кругом бежали какие-то испуганные, плохо одетые люди. Кричали что-то.
Сима догнал брата.
— Кира, пойдем вместе, — кричал он.
Студент испуганно глянул на мальчика и побледнел.
— Зачем ты здесь? Где фрейлейн?
Опять в ясном и морозном воздухе весело и звонко зарокотали звуки рожка. Нестройный гам поднялся в ответ этим звукам. Вдруг все побежали. Перед Симою и студентом стало пусто и светло. Стройный ряд наклонившихся штыков вдруг дрогнул и задымился. Сима в страхе отвернулся. Страшный треск пронизал, казалось, все его тело. Земля заколебалась, поднялась, камни под снегом холодной мостовой прижались к Симочкину лицу. Короткий миг было очень больно. И потом стало легко и приятно. Раскинув на снегу маленькие, помертвелые руки, Сима шепнул:
— Ёлкич миленький...
И затих.

Фёдор Сологуб

@темы: рассказы, сказки и мифы

---

Молодой писатель принёс в редакцию свой первый роман. Редактор лениво прочитал две первые фразы:
"— А не испить ли нам кофею ? — спросила графиня.
— Отнюдь,— сказал граф, схватил графиню в охапку и потащил на чердак."
— Неплохо,— заметил редактор,— а когда, кстати, в вашем романе происходит действие ?
— В 1916 году.
— А почему же тогда в нём отсутствует тема революции ?

На следующий день начало романа звучало так:

На следующий день начало романа звучало так:
"— А не испить ли нам кофею ? — спросила графиня.
— Отнюдь,— сказал граф, схватил графиню в охапку и потащил на чердак.
А в это время за окном разгоралась багряная заря революции."
— Уже лучше,— сказал редактор,— но какая же революция без рабочего класса ? Где в вашем романе отражена тема пролетариата ?
Ещё через день автор принёс исправленный вариант.
"— А не испить ли нам кофею ? — спросила графиня.
— Отнюдь,— сказал граф, схватил графиню в охапку и потащил на чердак.
В это время за окном разгоралась багряная заря революции и доносились удары молота — это кузнецы Пётр и Иван ковали подкову."
— Гораздо лучше,— заметил редактор, — но тема будущего в вашем романе всё-таки отражена недостаточно.
В окончательном варианте роман начинался так:
"— А не испить ли нам кофею ? — спросила графиня.
— Отнюдь,— сказал граф, схватил графиню в охапку и потащил на чердак.
В это время за окном разгоралась багряная заря революции и доносились удары молота — это кузнецы Пётр и Иван ковали подкову. Неожиданно удары стихли.
— Да пошло оно всё на хрен ! — сказал Пётр и бросил молот. — Завтра докуём."

@темы: юмор, цитаты

---

Ash & Kelly

+1

@темы: картинки, любимое, ashy slashy

---

Гадание по книге

@темы: цитаты, развлекательно

---

Морозной погодой навеяло.
В сборнике "Вспоминая Михаила Зощенко" есть такой эпизод.
Как-то раз в большой писательской компании один из писателей (Стенич) вдохновенно импровизировал:
— Хорошо, знаете ли, войти с морозца домой, сбросить шубу, открыть резную дверцу буфета, достать хрустальный графин, налить в большую рюмку водки, настоянной на лимонных корочках, положить на тарелку семги...
— И, подойдя на цыпочках к другой двери, провозгласить: "Барин, кушать подано!" — бесстрастно закончил за Стенича Зощенко под общий хохот...

(с)анекдот.ру

@темы: юмор, копилка историй

---

Русский музей в Миннеаполисе, страница в Facebook, комментарии под афишей лекции о межкультурном сотрудничестве.

ххх: А что русские деятели искусства думают по поводу вторжения российских войск на Украину?
ууу: Русские деятели искусства не думают о политике. Они думают об искусстве. Если у вас есть желание думать об искусстве, приходите на лекцию. Если же у вас есть только желание думать о политике - этим можно заниматься на всей необъятной территории США, находящейся за пределами русского музея.

@темы: цитаты